Общая проблема защитников прав человека в плане борьбы за признание геноцида, является подтверждение геополитических ограничений. Эти ограничения всегда присутствуют, однако являются невидимыми для большинства людей. Таким образом, признание кажется всегда простым делом, или, в какой-то мере типичным, в большинстве случаев. В случаях типично расового геноцида, например евреев и армян, трудно распознать сразу геополитические рамки, которые остаются скрытыми под расистским фундаментом. Но для Великого Голода 1932 – 1933 годов в Украине темой является сталинизм. Также геополитический аспект этого геноцида находится в его основе. Эта проблематика объясняет не только существующие сложности признаний, но и геополитический элемент, присутствующий в каждом геноциде. И действительно, геноциды часто используют ложный расизм для достижения геополитических целей. В этом случае риск является геополитическим с самого начала. Целью Сталина был полный контроль над украинскими территориями в рамках, прежде всего, сети снабжения. Этой цели можно было достичь через колхозы. Это объясняет первую стадию программирования. Настоящие проблемы этого программирования создали трения, в понимании Clausewitz, во всей структуре системы. Желая их искоренить Сталин и его механизм сосредоточились на самом сопротивлении этого трения. На этот раз ошибка сети снабжения превратилась в стратегическую ошибку, так как искоренения трения превратилось в преступление против Человечества, настоящий геноцид многих миллионов людей. Потому что речь не идет об одной человеческой ошибке. Задача Красной армии – уравновесить кажущиеся антиреволюционные поведения, лишь подтверждает эту идеологию. Но, чтобы достичь своих целей, Сталин и его механизм нуждались в стратегической догме, ориентированную на реального врага – социального характера – нации. Этот предлог способствовал совершению акта варварства. Сегодняшняя проблема Голодомора заключается в том, что его признание включает критику геополитического характера. Также она толкуется как попытка осуществления политической критики. На самом же деле, этот тип защиты является продолжением стратегической догмы Сталина. Геноцид украинцев был для Сталина лишь способом достижения своих реальных целей. Признание геноцида, согласно этой догме, влечет за собой критику целей. Отсюда возникает и сложность достижения признания отдельными странами. Мы понимаем, что речь идет о причине, которая используется двояко, и которая подтверждает геополитический риск признания. Довольствуясь пребыванием в строго ограниченных рамках человеческих прав не позволяет нам быть результативными. Для этого достаточно осознать, что даже во Франции, доказательство вины нацистского режима, что привело к результату режима Vichy и непосредствовано, официальной Франции, был с трудом установлен, не в соответствии с возможным сомнением исторических фактов, но в соответствии с осознанием геополитических последствий признания этих действий. Голодомор активизирует снова и более интенсивно эту проблематику.