На железном стуле
общество распяло ребенка.
Его четыре конечности
неподвижны, мертвы,
как гвозди боли
держали его инвалидом.
Только его сердце не было ранено
необходимостью жизни.
И когда общество заметило это
оно вонзило в него взгляд милостыни.