Когда нам дали чёрный хлеб,
кто заплакал о детях,
которые не смогли его поесть?
Кто понял второе пришествие
этой бесчеловечной жертвы?
Кто согнулся перед
несуществующей религией?
Никто! Но ничего.
Ибо все съели кусок памяти
и непременно проголадаются снова.
Только так мы становимся людьми.